С феями шутки плохи [litres] - Кира Измайлова

– Ничего, сударь, переселяемся, – ответила я. Агата и вовсе отвернулась.

– А почему слезы на глазах? – Принц соскочил с коня и, бросив поводья кому-то из свиты, подошел к нам. – Неужто пожар приключился?

– Нет, – ответила Агата и с трудом подняла свою поклажу. – Просто дом продают за долги.

Его высочество уставился на нее, будто никогда не слыхал ни о чем подобном.

– Спасибо, нам позволили забрать одежду и кое-какие мелочи, – добавила я. – Идем, Агата. До фермы путь неблизкий.

– Нет, стойте! – приказал принц. – Что за… Чей это дом?

– Мой, – ответила я. – Но я еще не считаюсь совершеннолетней и не могу ничем распоряжаться.

– А откуда долги?

– Мама болела, вот и… вышло… – понуро сказала Агата. – Мы жили с Маргрит, мы очень дальняя родня.

Свободной рукой она схватила меня за пальцы. Я пожала ей руку в ответ.

– Какая-то чушь… – пробормотал принц. – А когда нужен Винсент, который во всем этом разбирается, его нет… Ну-ка, идите домой, девушки! Эй, кто-нибудь, возьмите у них узлы! Я сам проедусь да узнаю, что там за долги такие… Сядешь ко мне в седло, синеглазка?

Агата обомлела, и я больно ткнула ее в спину, чтобы опомнилась.

– Д-да, сударь, только…

Его высочество подхватил Агату под мышки и усадил на холку коня.

– Едем, время не ждет, – сказал он, садясь верхом.

Челядь прихватила наши узлы – не забыть бы потом забрать тачку, если ее до того времени не приберут к рукам – ну а я доехала до дома с одним из слуг: спина у его коня была что диван, садись да держись покрепче!

Понятное дело, что вопросов не возникло: не каждый день в гости наезжает наследник престола со свитой!

– Мы выплатим долги, ваше высочество, – выговорила Агата, кусая губы. – Я выплачу. Дом принадлежит Маргрит, но у меня есть приданое, и я…

– Я списал ваши долги, – ответил принц, узнав которого, приставы живо вымелись вон. – Живите спокойно. И неужто у вас и впрямь нет никакой родни?

– Только очень дальняя, сударь, – ответила я. – Я и не знаю, как их разыскать! Благодарим покорно за помощь, мы совсем растерялись: Агата не разбирается, что да почем, а я так и вовсе ничему не обучена.

Принц молча смотрел на нас. Наверно, мы с Агатой выглядели забавно: я высокая, худая и темноволосая, а она – маленькая, светленькая, кудрявая…

– Я разберусь, – сказал он вдруг, – кто и по какому праву постановил вышвырнуть двух беззащитных девушек из дома. Винсент поможет, я думаю… Кстати, его видел кто-нибудь?

– Нет, господин, – отозвался тот слуга, с которым я сегодня прокатилась верхом. – Его который день не видать! Может, батюшка ваш его с поручением отослал?

– Он бы сказал мне… Ну да ладно! Вас, девушки, никто не тронет, – сказал принц, – потому что я так велел. Жаль, не вожу с собой личной печати, не то выписал бы вам грамоту… А я и так выпишу, пока сойдет и перстень! Найдутся в этом доме чернила?

Я принесла требуемое, прихватив заодно бумагу и сургуч.

– Вот, – проговорил принц, дописав и поставив на сургуче оттиск своей печатки. – Теперь вас не тронут. Ну а мне пора…

Он улыбнулся на прощание Агате, и кавалькада ускакала прочь.

– Ставь чайник на огонь, – сказала я. – Ужинать пора. Хотя нет, иди лучше разбери вещи, не то еще ошпаришься… Агата, очнись, тебе говорят!

– Да… Да, я уже иду, – кивнула кузина и убежала потрошить сваленные на крыльце узлы.

Ох, что-то подумают соседи, невольно улыбнулась я. Могут ведь и решить, будто до Агаты снизошел принц. Не до меня ведь, куда мне…

«Интересно, а почему он не узнал меня по голосу? – подумала вдруг я. – На балу мы много говорили, да и прежде он мой голос слышал. Не иначе, снова волшебство! Герцог тоже ведь не сразу понял, кто перед ним, даже когда я заговорила».

– Маргрит, ты сама сейчас ошпаришься, – сказала Агата и отобрала у меня чайник. – О чем задумалась? О принце?

– Нет, я думаю, куда подевался… – тут я осеклась, – один человек из его свиты.

– Значит, тогда ты все же ходила на свидание? – Кузина заварила чай и уселась, подперев подбородок обеими руками.

– Можно и так сказать. – Я села напротив. – Это кто-то из слуг, я с ним столкнулась в дворцовом саду, когда подглядывала за тобой на балу.

– Симпатичный? – живо спросила Агата.

– Не принц, конечно, но на лицо неплох, одет хорошо и потом за милю не разит. Главное, сразу под юбку не полез. Но хвастун и враль еще тот: так и разливался, мол, принц его ценит, с собой берет! Я посмеялась сперва, а потом глядь – он и вправду в свите. Ну да и бог с ним, – перебила я сама себя, – он, поди, служаночку посимпатичнее меня нашел.

– Может, приболел, – утешающе произнесла кузина. – Или с поручением послали, бывает же. Объявится еще, не переживай!

– Да буду я о такой ерунде переживать… Дай лучше бумаги, которые сутяжные оставили, попробую понять, что там к чему. А то грамота грамотой, но долги лучше выплатить, хоть понемногу.

– Это ты верно говоришь, – кивнула Агата. – Давай станем отдавать, сколько сможем, из арендной платы за мой домик.

– Попробуем, вдруг выйдет сговориться с арендаторами, чтобы плату передавали сразу нашим кредиторам? Сами-то мы пока не можем распоряжаться… Не получится – продам кое-что, а как получишь свою собственность… Тьфу, да что считаться!

– Я тебе еще и должна, Маргрит, – негромко сказала кузина. – Ты знаешь, за что.

– Не будем об этом, – с нажимом ответила я. – Пей чай, стынет ведь…

После ужина я перемыла посуду, пока Агата заканчивала раскладывать вещи, пожелала ей спокойной ночи, убедилась, что она легла, а сама, взяв тетушкину теплую накидку – я могла завернуться в нее вдвое, – выскользнула из дома.

Заднюю калитку мне на этот раз открыл Сид.

– Ой, как хорошо, что вы пришли! – шепотом сказал он. – Его светлость который день на стену лезет, а сказать ничего не может.

– Почему не может? – поразилась я.

– Так простыл, голоса лишился начисто, – пояснил мальчик. – Написал бы, что ему нужно, да я-то только свое имя читать умею, а другим он только по делам что-то строчит, Мэд уже замучился письма возить туда-сюда. Я уж спросил, может, передать вам записку – нет, наверно, думает, что я ее оброню или отберет кто и прочитает… Вот и бесится.

– Доложишь обо мне?

Сид кивнул и сунулся в знакомую дверь. В него что-то полетело, он привычно увернулся и кивнул мне.

– Идите, только осторожно. Господин, когда не в духе, может чем-нибудь шваркнуть…

Герцог выглядел вполне живым и относительно здоровым, но говорить мог только едва слышным шепотом. Представляю, как это выводило из себя человека, привыкшего отдавать распоряжения во весь голос!